Свадьба произошла настолько стремительно, что Мария Фредерика едва успела осознать происходящее. Один миг — и она уже стояла перед алтарём в белом платье, а в следующий — стала графиней Дорфинской и женой вице-канцлера тайной канцелярии Его Величества.

Своего наречённого перед торжественным мероприятием она видела от силы раз или два. В силу чрезвычайных обстоятельств граф не мог позволить себе долгих ухаживаний. Государство находилось в состоянии войны, а тайная канцелярия день и ночь вела поиски шпионов и прочих врагов короны.

В этих обстоятельствах их брак казался не просто личным решением, а вопросом государственной важности. Мария Фредерика приходилась Его Величеству дальней родственницей и была крестницей его матушки. К тому же она представляла собой блестящую партию — молодая, цветущая, способная подарить графу многочисленное потомство.

Граф обладал высоким положением в обществе и мог похвастаться благородной родословной. Однако существенная разница в возрасте между супругами заставляла Марию Фредерику сомневаться в собственных чувствах по поводу их союза.

Совсем недавно она была обручена с молодым графом Санафгардским. С ним, пусть и при недолгом общении в прошлом, Мария Фредерика нашла много общего — прежде всего ту самую любовь к морю, которая жила в её сердце с самого детства.

Но теперь всё изменилось. Ей предстояло привыкнуть к присутствию в своей жизни другого человека.

Пока же граф Дорфинский оставался для неё загадкой. Мария Фредерика испытывала глубокое смущение перед мужем, чья мрачная аура, возможно, лишь плод её воображения, окутывала его на протяжении всего пути.

Большую часть времени в дороге её занимало чтение. Иногда, когда они устраивали небольшие остановки, девушка покидала экипаж, чтобы размять ноги и немного прогуляться, но так, чтобы оставаться в его зоне видимости. Каждый раз, когда она ощущала на себе его пристальный взгляд, ей становилось не по себе.

Дорога заняла чуть больше двух дней. Когда экипаж остановился у имения графа, начало смеркаться. Встречать их вышли все до единого слуги, выстроившись в безупречный ряд. Мужчины в ливреях ловко подхватили чемоданы и устремились внутрь, а женщины с нескрываемым любопытством разглядывали новоявленную графиню, ожидая распоряжений своего господина.

Графу предстояло решить многое: подготовить ли для супруги отдельные покои или же они будут делить одни, стоит ли подавать ужин или же супруги уже отобедали в пути. В этой паузе, наполненной ожиданием, Мария Фредерика чувствовала, как колотится её сердце.

Вскоре, когда все распоряжения были отданы, одна из женщин любезно поинтересовалась не желает ли она принять ванну после столь долгого пути и девушка безусловно согласилась.

Уже через полчаса ванна была полностью в распоряжении Марии Фредерики. Просторная мраморная чаша, наполненная теплой водой, источала нежный аромат благовоний. Служанка, лично выделенная графом для своей жены, помогла ей освободиться от дорожного платья и расставила на краю ванны изящные флаконы с ароматическими маслами.

Поблагодарив девушку легким кивком, Мария Фредерика медленно погрузилась в воду, чувствуя, как напряжение покидает её тело. Теплые объятия воды, словно заботливые руки, окутали уставшее тело, помогая немного прийти в себя после утомительного путешествия. Ароматы масел, смешиваясь с запахом лаванды, наполняли воздух успокаивающим благоуханием.

Однако, несмотря на физическое расслабление, тревожные мысли продолжали кружиться в её голове, напоминая о предстоящих испытаниях в новой жизни. Здесь, в этой роскошной ванне, она могла позволить себе лишь короткую передышку перед встречей с неизвестностью.

Несмотря на просьбу супруга не прикрываться от него, Мария Фредерика машинально вскинула руки, инстинктивно пытаясь скрыть свою наготу. Пальцы чуть подрагивали, когда она прикрывала грудь, а плечи поникли, выдавая её внутреннее смятение. Ей стало неуютно под его пристальным взглядом, хотя умом она, без всякого сомнения, понимала, что вскоре они с этим человеком будут делить одну постель.

Его просьба, обращённая к горничной, удивила Марию Фредерику. Она впервые слышала о сахарной пасте, а потому не имела ни малейшего представления о том, что последует за этим дальше. Когда Герман вышел, она снова медленно опустилась в ванну.

Вскоре горничная вернулась, держа в руках какую-то смесь, и предложила свою помощь. Мария Фредерика колебалась лишь мгновение — она действительно не имела ни малейшего представления о том, как использовать принесённое средство. Однако отказывать супругу в подобной просьбе казалось ей неуместным.

С нескрываемым любопытством она наблюдала за действиями горничной, позволяя той выполнять свою работу. И всё же, когда дело дошло до особенно деликатной процедуры, внутри неё что-то дрогнуло. На мгновение она засомневалась, действительно ли хочет принимать такую помощь, но быстро взяла себя в руки, напомнив себе о своём долге и положении.

Пока горничная помогала ей, Мария Фредерика пыталась расспросить её чуть больше о графе Троготе. Вокруг его фигуры ходило много слухов, но она не доверяла им. Во время путешествия они почти не разговаривали, поэтому сделать собственные выводы было крайне сложно. Она чувствовала себя крайне странно: с одной стороны, муж ей был человеком совершенно незнакомым, с другой — теперь, как он и сказал, её благополучие полностью зависело от него.

Когда горничная закончила, Мария Фредерика покинула ванну и насухо вытерла тело. Теперь от неё пахло не дорожной пылью, а ароматными маслами и травами. Проведя по своей коже рукой, она обнаружила, что та стала более гладкой. Ей предстояло привыкнуть к этому.

Подняв руки вверх, Мария Фредерика также позволила горничной надеть на неё ночнушку, что граф пожелал видеть на ней этой ночью. Посмотревшись на себя в зеркало, она почувствовала себя крайне неуютно.

— Отчего же так мало ткани, — прошептала она, пока горничная расчёсывала её длинные светлые локоны, — будто бы портной пожалел её.

Мария Фредерика происходила из знатного рода, и каждый её наряд соответствовал высокому положению в обществе. Её гардероб говорил о безупречном вкусе и достоинстве, подобающем её происхождению. Поэтому простая ночнушка, предложенная ей сейчас, казалась совершенно неприемлемой.

Впрочем, она не стала спорить и в этот раз, проявив удивительную покорность. Ей не хотелось начинать супружескую жизнь с ссоры. Когда с приготовлениями было покончено, горничная подала Марии Фредерике длинный халат. Пересекать коридор, где её могли увидеть слуги, лишь в одной ночнушке, было невозможно.

В руках она держала горящую свечу, хотя в коридорах ещё горели другие свечи. Горничная остановилась рядом с дверью, ведущей в покои графа, и отступила на шаг назад. Мария Фредерика подошла, постучалась, словно это требовалось, и только после этого толкнула её.

Дверь отворилась, и она прошла внутрь помещения. Переступив порог комнаты, Мария Фредерика услышала, как дверь позади неё снова закрылась, и вздрогнула от осознания, что осталась с этим незнакомым мужчиной наедине.

— Ваша светлость, прошу простить мою застенчивость, но я не знаю, что именно следует говорить в такой момент, — не решаясь пройти дальше в комнату, сказала Мария Фредерика, — надеюсь, вы отнесётесь с пониманием к моему смущению.