Что может быть общего между лежащим сутками недвижимо в земляной утробе аскетом, который надеется на божественные откровения, и отчаянным бретёром, который надеется лишь на остроту ощущений?
Чувствуют ли друг дружку за всеми расстояниями два ребёнка, которые шутки ради душат каждый второго по очереди, и пробующий яды затворник, которому для того, чтобы не низринуться в нисходящую спираль зависимости, едва хватает воли мага, помноженной на знания и мироощущение некроманта?

Возьми кость живого, медь, ногти мёртвого. Возжигай полынь, загодя собранную в ночь чёрной луны, сплетай стрелу, и пока живёт первый - она единожды приведёт к твоей цели. Если ты знаешь слова, то приведёт к могиле eurynome (ведающего), но будь осторожен: сойдёшь с линии, выронишь стрелу, раскроешь глаза раньше, чем нужно - и останешься внутри Завесы, не имея возможности ни жить, ни умереть.

Моли Древних о безумии, когда это случится.
Свою могилу каждый служитель смерти копает всегда, даже в тот миг, когда роет чужую. Я зажигаю свечи за каждого из вас на червивом алтаре: за детей, давящих друг дружку, за аскета и бретёра, за колдуна в неприступной башне.

Я шёл в ночи по пустынному переулку, и безликая фигура сзади спросила, как бы я хотел умереть. Я сдвинулся с середины прохода влево и стал рассказывать про открытые глаза, про знание о смерти заранее - хотя бы за минуты - и прочие общие черты. Мой таинственный спутник молчал, и я углублялся в детали, весело и задорно излагал, как было бы мило, если бы в честь моей встречи с собственной кончиной инициативная группа субъектов устроила торжественную церемонию. Например, жертвоприношение божеству или публичную казнь, ну а почему б нет. Он поравнялся со мной и молчал, и я пускался в рассуждения о различных видах казней. Я не заметил, когда и как он свернул, и куда.

Открыв глаза там, куда воткнётся стрела, ты обнаружишь себя в землях мёртвых. Просто копай: почва осыплется, как яичная скорлупа. Возьми все кости. Приляг в могилу с черепом на груди: ты слишком живой для этого края, а он слишком мёртвый. Пепельная земля станет заметать вас, и тогда он заговорит с тобой. Ты не сможешь вынести оттуда череп, но он расскажет тебе, что делать с остальными костями. Сплети из них то, что он велел, и эта вещь научит тебя читать.

Свою могилу каждый служитель смерти копает всегда, я не стану зажигать свечу за себя и безликого гостя на червивом алтаре, но поверю в нашу повторную встречу.

Я прошёлся по всем вёрстам и научился читать, но то, что вошло в моё тело во сне, едва не сломало мне руки, когда давало мне слова, чтобы прочитать их. Не повторяй моих ошибок и не противься. Чтобы оно пришло к тебе, возьми любые кости и сплети из них куб не больше себя самого, но не меньше своей руки от подмышки до кончиков пальцев. Возьми человека не старше двух месяцев, но не младше недели, и на поверхности куба извлеки из него внутренности в любом порядке. Чем дольше он останется живым, тем вероятнее ты приведёшь проводника в свой мир; подсказка от меня лично - имеет смысл взять с собой нескольких людей, сколько сможешь найти.

Всё, что останется от куба и жертвы, сожги и закопай. Когда ты вернёшься на это место, ты уже не вернёшься ни с чем. Это начало места твоей силы.

Каждый служитель смерти копает свою могилу всегда, и я плачу только о том из них, который этого не признаёт.

Подпись автора

Укрыл врата сырой туман,
Но я иду к тебе на зов.
Безликая клубится тьма
Под капюшонами твоих жрецов.

Воздух становится льдом, в него вмерзают гробы, исполнен острых углов корявый почерк судьбы. Достойна песен хвалебных багровая мгла, небесный свод подожжён, нет злодеяньям числа.

Подпись автора

Укрыл врата сырой туман,
Но я иду к тебе на зов.
Безликая клубится тьма
Под капюшонами твоих жрецов.