Этим днем Колестис решила провести время с детьми, понимая, что вскоре ей придется покинуть их. Она не знала насколько долго император будет держать своего старшего сына вдали от дворца, но полагала, что достаточно, чтобы иссинская ведьма набралась ещё больше сил.

Ей не нравилась мысль о том, что все события, которые будут происходить во дворце, дойдут до них лишь спустя недели, если не месяцы. Она не могла не размышлять о поспешности решения, принятого её супругом, в то время как их дети, находясь совсем рядом, увлечённо играли красивыми фигурками из оникса. Безмятежность их забавы резко выделялась на фоне её волнений, и при взгляде на них на лице Колестис появилась непроизвольная улыбка.

В их старшем сыне Гекторе читалось несомненное сходство с отцом: густые тёмные волосы, волевой подбородок и пронзительный взгляд. Лишь небесно-голубые глаза выдавали материнскую кровь. Младший же, Клетус, словно сошёл с портрета матери: те же светлые вьющиеся волосы, фарфоровая кожа, аккуратный маленький нос и тот же цвет глаз. Но улыбка у него была отцовская.

Дети весело играли, не догадываясь о грядущей разлуке. В ином случае, не будь у Клетуса проблем со здоровьем и не подстерегай их опасности в пути, она бы непременно взяла сыновей с собой. Эта мысль вновь пришла ей в голову, пока она наблюдала за мальчиками, а художник создавал её портрет. О присутствии живописца она почти забыла – его болтовня сейчас совершенно её не занимала.

Внезапно мальчики отвлеклись от своей игры и посмотрели в сторону арки, в которой показалась знакомая им фигура. Следуя за их взглядами, Колестис обернулась и увидела приближающегося Корнелиуса. Он явно собирался нарушить их уединённый покой. Бросив игрушки, оба сына бросились к отцу.

Колестис оставалась неподвижной на клинии, не делая попыток подняться. Пока Корнелиус был занят с детьми, она задумчиво смотрела в сторону, словно происходящее её не касалось, хотя в глубине души она была глубоко тронута этой семейной сценой.

Когда он направился к ней, она опустила ноги на мраморный пол и взглядом велела художнику оставить их. Молодой человек, который вот уже три недели писал её портрет спешно сгреб кисти и краски, подхватил результат своих трудов и направился к выходу, оставляя их наедине.

— Мой любимый супруг, взгляни на наших детей, — одарив его улыбкой, подобной улыбке гадюки перед броском, произнесла Колестис. — Разве не видишь ты, как они нуждаются в материнской любви? Как могу я покинуть их, обрекая на страдания? — она смотрела на него с тем особым выражением, что присуще лишь женщинам, хранящим в сердце либо истинную любовь, либо талант искусной актрисы.

Когда он подошел к ней, Колестис протянула к нему руку, то ли желая, чтобы он прильнул губами к её ладони, то ли просто хотела в нежном жесте прикоснуться к его лицу. Она казалась на удивление податлива этим днем, хотя до сих пор не исполнила его наказ и не перенесла свои вещи в его комнату.

— О чем говорит мама? — спросил Гектор, серьезно посмотрев на отца. Уже сейчас можно было заметить, что он хоть и позволял себе веселиться, играя с братом в игрушки, как вполне обычный ребенок, становился на удивление серьезным, когда дело касалось важных для него вопросов.

Подпись автора

Хронология