Алдер попробовал порошок на вкус и тут же выплюнул. Похоже, с ним всё было в порядке. Он быстро начал наматывать тонкую бечёвку вокруг горловины и отточенным движением одной рукой завязал её конец в узел.
– Ты – гость на моём корабле, – повторил Рей и наградил Фератейна очень выразительным взглядом, – я не могу тебе приказывать.
А затем он прислушался. Странное новое ощущение, прибавившееся к шуму волн, в который превратилось чувство постоянного присутствия Фератейна на “Баронессе”, укололо Алдера как будто одновременно извне и изнутри. Ему по-прежнему было что сказать собрату-вампиру по поводу вторжения в собственный разум, но он решил оставить это на потом. Сейчас важно было совсем другое.
Алдер нахмурился и внимательно посмотрел на Фератейна.
– Тебе скучно, – догадался он. – Да… действительно, где на борту среди унылых офицеров “Вепря” ты ещё сыщешь возможность так поразвлекаться?
Рей даже зашипел и рассмеялся.
– Ладно. Тогда хочешь сыграть в этом всём свою не слишком пыльную, но ключевую роль?
На лице Фератейна появилось очень задумчивое и серьёзное выражение, резко контрастирующее с его обычной насмешливостью.
– А с кем я там смог бы поговорить?.. Они не мы, они просто не поймут ничего из моих слов, выходящих за рамки светского диалога. Остановить вас от захвата я не могу, да и не вижу смысла. Поучаствовать…
Фератейн неожиданно нахмурился и сел на корточки рядом со столом, опираясь на скрещённые руки подбородком и разглядывая бумаги на столе – накладные на груз “Тезейской Нимфы”.
– Я могу показаться гуманистом, – задумчиво продолжил он, словно решая, стоит ли произносить эти слова, – но это не совсем так. Просто я чувствую смерти. А это неприятно, – он потянулся и поднял вторую стопку накладных, являющихся полной копией документов на груз “Нимфы”, включая печати, но с другим названием корабля и без подписи капитана. Копия была идеальной вплоть до почерка.  – Ого, тоже часть плана?
Алдер быстро глянул на документы, потом на Фератейна и скупо кивнул.
– Захват такого большого судна не обойдётся без смертей, – сказал он, пока игнорируя часть с накладными. – Их будет очень много. Если ты мог заметить… – Алдер тихо хмыкнул, – я оставляю им шанс. Шанс небольшой, а люди не виноваты в том, что выбрали служить на тезейском торговом судне. Просто я не гуманист. Но у меня пока осталось то немногое от чести, что не позволяет мне попросту перерезать им глотки. Впрочем, если верить религиозным проповедникам, после смерти меня всё равно ждёт преисподняя, – он подумал и улыбнулся, – нас обоих, раз уж мы проклятые. Но я берегу своих людей и сделаю всё, чтобы их умерло как можно меньше. То участие, которое я тебе предлагаю… больше относится к сфере творчества. Тебе просто нужно будет делать важный вид и вовремя передавать мне слово, если не будешь знать ответов на какие-то вопросы. Так что?

На палубе стояли два капитана. Они находились у левого борта и смотрели вдаль, в сторону чёрной стены, которая вырастала из моря, загораживая призрачную полоску заката, обнимающую горизонт. Чёрная стена была другим кораблём, ожидающим, огромным; его оснастка выделялась на фоне первых звёзд чёрными кракелюрами. На нём мелькали призрачные огоньки, подвижные или нет, выдающие, что это не затаившийся монстр. Это колоссальное творение человеческих рук. И оно не собирается поглотить другой корабль, чтобы уйти с ним на дно.
По крайней мере в данный момент.
Оба капитана смотрели именно на него и были чем-то неуловимо похожи. Возможно, что печатью власти, которая всегда врезается в человека. В любом разумном существе. Один из капитанов был высок, сед, хотя его кудри растрепались, а аккуратную острую бородку портила пробивающаяся щетина на щеках. В его глазах было выражение неимоверной тяжести, словно он нёс оба корабля на своих плечах. Точнее так - он понимал, что жизни многих на обоих кораблях зависят от него. Потому что молодой капитан объяснил это вполне доходчиво. Второй капитан был ниже ростом, но это ничуть не влияло на его достоинство. Он был моложе, значительно наглее; его глаза сверкали коварством и недобрым замыслом. Его волосы были в меньшем беспорядке, чем у старшего капитана, и стянуты обрывком обычной бечёвки в низкий хвост. Не было ухоженных кудрей. На лице явственно проступало выражение превосходства.
Море призрачно отражало прозрачную синеву угасающего заката, оно было спокойным, а волны качали оба корабля, как нежная мать своих детей. Но морю нельзя доверять. Море коварно. Но всё же предсказуемо, в отличие от тех, кто путешествует по его поверхности. Всплеск, крик, выстрел. Потом легко спрятать все следы.
Между кораблями матово мерцало пятно жёлтого света, бликующего в волнах, как расплавленное золото. Шлюпка плыла от одного корабля к другому. Уже были слышны ритмичные всплески вёсел, пробивающиеся сквозь извечный шум моря, бывший его дыханием и сердцебиением. В свете лампы были видны лица пассажиров - суровые, сосредоточенные, все семеро были одеты в форму тезейского военного флота.
Но они пока ещё находились слишком далеко, чтобы услышать тихий разговор двух деловых людей, застывших у рейлинга корвета в ожидании: один – в ожидании неминуемой смерти, а второй – в подвернувшейся возможности её в очередной раз обмануть.
– Капитан Линдхоф, – обратился тот, что был моложе, к старшему, – я надеюсь, вы не станете совершать задуманной вами глупости и подвергать опасности жизни тех, кто вам доверяет. Доверял.
Он оглянулся на взятых в плен ещё неделю назад людей из экипажа “Тезейской Нимфы”. Их нельзя было назвать довольными – в конце концов, они по-прежнему находились в плену у пиратов – но дышать свежим морским воздухом вне солёной духоты трюма им, похоже, нравилось.
– Я не стану называть вас капитаном.
Йозеф фон Линдхоф, капитан доставшейся кораллам и другим морским обитателям “Тезейской Нимфы” после встречи с “Баронессой”, брезгливо и почти капризно поджал нижнюю губу. Разговаривать и тем более сотрудничать с Алдером и его пиратами он не желал, а потому смотрел только перед собой, на приближающуюся шлюпку, с тем спокойствием, с которым смотрят лишь смирившиеся с выпавшим им роком смертники.
Рей Алдер только фыркнул.
– Ну тогда и я не буду называть вас капитаном. Какой капитан без корабля?
Господин фон Линдхоф поднял подбородок выше, глядя на фрегат. Этот пират мог зубоскалить сколько ему влезет. Если на “Вепре” узнают, кто он на самом деле, то не станут медлить. Алдер же тем временем продолжил.
– Я не хочу устраивать с вами ссору перед важными людьми. Я знаю, о чём вы думаете, Йозеф. Вы думаете: “Я уже труп. Так к чему мне честь мундира и верность короне, если я не собираюсь выдать перед смертью этих выродков? Всё равно они не ровня “Вепрю” и скоро отправятся на дно. И я вместе с ними”, – Рей сделал паузу, наслаждаясь произведённым только что эффектом, и позволил себе немного прямоты, – вы бывший военный, это видно сразу.
Седой мужчина с острой бородой, подёрнутой тенью пробивающейся щетины, не поверив собственным ушам, наконец повернул голову к Алдеру. Его выправка, манера речи и почти невидимое за образом пирата, но едва ли не выпячивающее в мелочах чувство собственного достоинства…
– Вы тоже военный?.. – глаза мужчины округлились от неверия и ужаса. – И вы ходите под одним флагом с этими мерзкими животными? Командуете ими?!
– Прикуси язык, старик, – с тихим раздражением безмятежно предложил Алдер. – Они – мои солдаты. И я готов их защищать до последней капли крови. А ты – готов защищать своих?
Капитан “Нимфы” уставился на пирата. Что ему ответить, он не знал. Но тот считал сомнение и скрывающийся за ним ответ в его глазах.
– Я вижу, что готов. Моё предложение тебе, Линдхоф: сыграешь свою роль, подтвердишь свою историю. Держись меня и просто смотри, что произойдёт. Тогда ты и твои люди останетесь живы. И я даже отпущу вас в первом же порту. Это ваш единственный шанс.
Алдер развернулся к старику, продолжавшему хранить изумлённое молчание, словно его только что окатили ведром морской воды.
– Даю слово, что вам никто из нас не навредит, – сказал Алдер и прислушался к звуку вёсел, бьющихся о воду с нарастающей отчётливостью слаженного механизма, – остатков моей чести хватит, чтобы не обманывать того, кого я пока не считаю личным врагом.
На лице капитана “Тезейской Нимфы” стала заметна серьёзная борьба. С одной стороны, обещанию пирата он не верил. Тем более, бывшего военного, который плюнул и растёр всё, что дала ему жизнь на службе у короны. С другой, Алдер звучал настолько убедительно, что Йозеф Линдхоф нашёл это даже пугающим. Согласиться на условия пирата было бы предательством. Но и жить, и позволить жить уцелевшим остаткам экипажа “Нимфы” её бывший капитан всё ещё хотел. Он растерянно смотрел на шлюпку, чьи огни расплывались не только в окружающей в воде, но и в его глазах, а затем вытолкнул весь воздух из лёгких и зажмурился.
– Хорошо. Да. Я согласен. Но учти: если ты обманешь…
– Вы мне ничего не сделаете, – жестоко оборвал его капитан пиратского корвета и сделал шаг назад, собираясь уходить, но всё-таки добавил, – я вас не обману. Это просто не имеет никакого смысла.
К подошедшей вплотную к “Баронессе” шлюпке сбросили верёвочный трап, и солдаты с “Вепря” один за другим стали подниматься на борт. Их встретил Алдер.
– Рад приветствовать вас на борту “Светоча Герцогини”, господа, – начал он с выразительным оттенком подчёркнутого уважения, – квартирмейстер Рейнольд Абернети к вашим услугам. Мне поручено обеспечить ваше прибытие и уладить формальности.

Отредактировано Рейстен Алдерли (18.04.2025 21:52)

Алдер криво усмехнулся и слегка склонил голову набок.
– Мы не были уверены, не заодно ли вы с ними, сэр. Вперёдсмотрящий, – он указал рукой на марсель, – увидал тезейский флаг только тогда мы решились подойти поближе. Потому как, реши вы нас атаковать…
– Это, – солдат кивнул на капитана “Нимфы”, который с усталым и немного отстранённым видом просто наблюдал, – один из спасённых вами моряков?
“Квартирмейстер” отвлёкся от откровенного разглядывания потрясающего воображение фрегата, чьи мачты возвышались, словно башни, а паруса казались гигантскими полотнами, способными накрыть всё небо. От его внушительного корпуса разбегались небольшие волны, а отблески зажжённых на “Герцогине” масляных ламп отражались от обрамлённых металлом пушечных портов, слегка играя на воде. 
– Ваш корабль – просто диво, – вполне искренне сказал Алдер, на время превратившийся в Абернети, но затем как будто взял себя в руки, и обернулся, говорящим взглядом посмотрев на Линдхофа. – Да, это капитан того бедолаги, которому не посчастливилось уйти, как нам.
Капитан “Тезейской Нимфы” не сразу понял, что ему следует начать говорить. Он выглядел слегка растерянным, однако тяжёлый взгляд Алдера практически выдавил из него слова.
– Да, я… Моё имя Йозеф фон Линдхоф. Вот моя печать, – он достал из кармана возвращённую ему пиратами личную печать и передал подошедшему солдату из сопровождения, – к сожалению, мои документы не уцелели, возможно, их забрали пираты.
– То, что сказал нам этот человек, – говоривший с “квартирмейстером” солдат указал на Рея, – правда?
– Да. Чистая правда. Мы тонули, когда эти добрые господа со “Света…”, – капитан “Нимфы” немного оттянул ворот одежды, так, словно ему стало нечем дышать, – со “Светоча Герцогини” действительно вытащили нас из воды и спасли от верной гибели.
Солдат с эмблемами на плечах взял печать и стал её рассматривать. Благо, нервозности капитана Линдхофа он не заметил. Алдер не оборачивался на него, продолжая удерживать внимание прибывших на себе, но точно знал: старик осознаёт, что, в случае чего, эти люди ему не помогут.
– “Тезейская Нимфа”, значит, – повертев в руках печать, солдат с эмблемами передал её обратно, – мы доложим нашему капитану о том, что вы потерпели крушение. Сожалею, сэр. Мичман Теодор Ланц, – представился он наконец; часть напряжения отхлынула. – И как давно случилась ваша встреча с пиратами?
Слово вновь взял “квартирмейстер”.
– Три дня назад около полудня. Мы увидели приближающийся люгер и пару шхун, но, чтоб мне всю душу вытрясло, если я вру — там, кажется, ещё и бриг маячил на горизонте.
– И вы смогли уйти от люгера и шхун? – бровь мичмана вновь сбежала вверх с его лица.
Алдер немного сузил глаза, скрывая раздражение. Этот мичман был слишком молод, неопытен, цепок до формальностей, вероятнее всего, потомок какого-то поистратившегося дворянского рода. И ещё исключительно предан чувству собственной важности, учитывая, что он вначале допросил – и лишь потом представился. Несмотря на видимость, он не действовал чётко по инструкции, однако всё равно был ограничен рамками подобного мышления. Он проверял лишь для того, чтобы найти несоответствие. Довольно характерная черта для молодых офицеров.
Это понимание давало пространство для манёвра, впрочем, не следовало недооценивать его солдат. Как это нередко происходит, простые люди могли оказаться значительно сметливее своего командира и заметить мелкие несостыковки, скрывшиеся от его внимания. Похоже, “Вепрь” не увидел в них угрозу. Иначе бы отправили кого-нибудь куда более опытного. Вероятность же, что отправили тех, кого попросту не жалко, сводилась практически к нулю. Потому Рей решил, что можно действовать смелее.
– Мы же здесь, – вкрадчиво произнёс он и немного развёл руки, словно охватывая ими весь корабль, но тут же подсунул Ланцу нужную идею, – они гнались за нами больше суток. Но потом отстали.
Мичман хмыкнул, недоверчиво сощурившись.
– Гнались за вами больше суток, а потом отстали? – его голос прозвучал с оттенком сомнения.
– Именно, – кивнул Алдер, удерживая его взгляд. – Видимо, решили, что мы не стоим того, чтобы терять время.
– Понятно. Значит, они ещё могут быть где-то поблизости.
– Так точно, – подтвердил “квартирмейстер”, окончательно закрепляя эту мысль.
Теодор Ланц повернулся к сопровождавшим его солдатам и подбородком указал на палубу корвета, отдавая им приказ.
– Мы осмотрим ваше судно. После этого вы сообщите все подробности о встреченных пиратах. Где ваш капитан?
– Капитан в каюте, – улыбнулся Алдер, – готовит накладные на наш груз. Я пока сопровожу вас в трюм, сэр Ланц. Зачем терять лишнее время? Наверняка вы желаете взглянуть на то, что мы там перевозим. А затем, если захотите, ознакомитесь с бумагами.

– Да, сэр. Но мы бы хотели взглянуть на ваш бортовой журнал, – ответил ему всё ещё выглядящий подозрительным – но только ради важности – мичман Ланц.
Алдер предельно незаметно для остальных поймал взгляд Фератейна и указал ему глазами вбок, где на высокой тумбе, закреплённой у стены, лежала слегка потёртая книжица в кожаном переплёте. Фератейн потянулся и взял её в руки, потом уронил в центре стола. Тем временем спутник мичмана всё же заглянул в накладные с явным интересом.
– Конечно, мы зафиксировали каждое событие этого времени, – задумчиво произнёс Фератейн, потом откинулся на спинку кресла убедительно устало. – Я рад, что вы откликнулись на наш сигнал о помощи. Последние дни были очень напряжёнными.
Мичман подошёл к столу, раскрыл журнал, и стал перелистывать страницы одной рукой. Параллельно он задумчиво, будто ставя галочку, спросил:
– Некоторые из ваших людей... довольно спокойно себя ведут для тех, кто только что избежал встречи с пиратами. Я бы ожидал большего напряжения. Простите, но это бросается в глаза.
На лице Фератейна отразилось искреннее изумление.
– Вы всерьёз полагаете, что мы можем вас обманывать? О, нет, – изумление сменилось оскорблённостью. – Команда пребывала в диком напряжении трое суток, конечно, когда забрезжила надежда на защиту и спасение, они позволили себе расслабиться. На что-то большее у них не осталось сил. Вы действительно не столкнулись с пиратами в пути? Даже не видели парусов на горизонте?
– Я не уполномочен отвечать на ваши вопросы, сэр, – обезличенным тоном на одной ноте ответил ему мичман.
Он продолжал вчитываться в аккуратные записи, впрочем, на вопросе про обман всё же поднял на “капитана фон Моргенштерна” взгляд.
– Ваш квартирмейстер, Андер…
– Абернети, сэр, – учтиво подсказал из-за спины тот.
Фератейн почувствовал укол смущения своей ошибкой – со стороны мичмана, а следом – эхо нераздавшегося зловещего смешка Алдера. Теодор Ланц прочистил горло и вернулся к хмурому изучению бортового журнала. О том, что это тень-журнал, журнал для таможни и прочих официальных представителей он, разумеется, даже не догадывался.
– Если вы действительно сбросили часть товаров – прошу указать, какие именно. Тут у вас в описи значится “ткань из Климентины”. Весьма дорогой товар. Им ли вы пожертвовали? Или чем-то менее ценным?

Алдер слегка нахмурился, подошёл к солдату, который сопровождал Ланца, и помахал у него перед лицом рукой. Тот было вздрогнул, но тут же опять вернулся к созерцанию стены, а Фератейн окликнул:
– Эй! Не надо, полный контроль чуть сложнее, чем просто изменение восприятия слов.
Рей убрал руку, оглядываясь на собрата, и очень криво улыбнулся. Даже тихо и немного зловеще рассмеялся – вторя эху смешка, который ранее “услышал” Фератейн на уровне энергополя.
– Это важные сведения, – сказал он, возвращаясь на своё прежнее место и складывая руки перед собой.
– Похоже, у вас всё в полном порядке, капитан фон Моргенштерн, – мичман наконец захлопнул журнал, после чего обратился к своему сопровождающему; эти двое по-прежнему вели себя так, словно вообще ничего не произошло. – Рутгер, узнай, что там с трюмом. Хотя, уверен, и с ним тоже полный порядок.
Солдат строго кивнул и удалился. Мичман же снова обратился к Фератейну.
– Капитан Моргенштерн, учитывая, что вы не вели подробных записей, что вполне понятно в вашей ситуации – не вписаны координаты стычки с пиратами и нет описания особых примет преследовавших кораблей – я не уполномочен устно передавать ваши слова командованию. Мы сопроводим Вас на борт “Вепря”...
Алдер широко улыбнулся.
– ...где вы дадите свои показания старшему лейтенанту Велиону Тремейну, сообщите, чего вам не хватает. Также можете взять с собой бумаги – если впереди действительно пираты, мы засвидетельствуем потерю груза, чтобы у вас не было проблем.
Рей опустил уголки губ и приподнял брови, скрестив руки на груди. Его удовлетворение можно было прочесть на его лице, даже не “настраиваясь” на ментальный фон. Фактор воздействия на разум солдат Фератейна – по крайней мере, в таком масштабе – не был им учтён. А вот мелкие несовершенства в бортовом журнале, приведшие к приглашению на собеседование со старшим офицером “Вепря” – вполне. Если только снова не обошлось без фокусов вампира.
– Я крайне вам признателен, офицер Ланц, – с обаятельной улыбкой ответил Фератейн, поднимаясь с кресла и поправляя шляпу. – Мне, к тому же, будет нужен мой квартирмейстер со всеми бумагами. На него приглашение тоже распространяется?
Ланц оглянулся на “Рейнольда Абернети” и встретился с его глазами своим взглядом. Лампа успела мигнуть три раза в наступившей тишине. Ланц кивнул и позволил себе едва заметную снисходительную улыбку.
– Да, разумеется, сэр. Ваш квартирмейстер будет вам необходим.
На лицах Фератейна и Алдера на ускользающе краткий момент времени проступило одинаковое выражение хищного удовлетворения. После названный капитан “Светоча Герцогини” уважительно кивнул и указал на дверь.
– Тогда в путь!

К старшему лейтенанту Велиону Тремейну. Это имя прозвучало знакомым ещё на “Баронессе”, словно отголосок музыки, отражённой от стен филармонии и растаявшей на мостовой под перестуком колёс проезжающего мимо дилижанса. Фератейн не знал и не мог знать этого человека. Эхо узнавания исходило от капитана Алдера. Впрочем, оно было неотчётливым: то ли пират тщательно прятал его, как и все свои эмоции, за стеной попытки отгородить поверхностное от глубинного, нужное от ненужного, настоящую монету от фальшивых; то ли, в самом деле, просто где-то слышал имя этого офицера, и оно осталось в его памяти. Так или иначе, среди горевших самоуверенностью огней сознания на плавучем исполине, способном смять любого, сознание Алдера казалось фитилём, уже заползшим в горловину бочки с порохом. Взрыв был только делом времени.
Все трое спустились по не издавшей ни одного лишнего звука лестнице на залитую жёлтым светом кормовую палубу, где находились каюты офицеров “Вепря”. Всё на фрегате кричало о богатстве и безукоризненной дисциплине: идеально ровные швы в отделке, полированные панели, натёртый до блеска металл креплений. Даже просто побывать здесь, посмотреть, как всё устроено на кажущемся живым – просто притихшем в ожидании команды огромном, сложном и опасном организме – с нелепой легендой о несуществующих пиратах уже казалось невероятной удачей.
Но “удача” – просто слово. Оно уже никого здесь не спасёт.
Перед самым спуском в коридор под верхней палубой Алдер ненадолго замер, зацепившись взглядом за дверь каюты капитана, украшенную резьбой и позолотой. Он находился где-то там, внутри, и был пока недосягаем для “простых торговцев”, которых максимум через полчаса отпустят, когда выпытают всё необходимое и, возможно, найдут в их истории парочку несоответствий. А также полное совпадение цвета слишком свежих чернил – в накладных на груз и в бортовом журнале, – крошечные кляксы от которых незаметно заползали на соседние страницы, однако тусклый свет на “Баронессе” скрыл это от глаз мичмана.
Но всё это уже было неважно. Значение имело другое: полученное приглашение. А ещё пропитанные жиром и воском кожаные чехлы, натянутые на орудия и защищающие их от влаги и соли; отсутствие намёка на прогорклый, тяжёлый запах пороха на борту; белёсые и ровные канаты, как будто абсолютно новые, но всё же слегка потрёпанные временем и морем. А также старый, выгоревший лак, который покрывал орудия, при этом странно контрастируя со свежей краской на некоторых элементах внутренней обшивки “Тамерского Вепря”.
Они не ждали нас. Они не видят в нас угрозы.
А ты видишь, Фератейн?
Видишь, что команда почти не знает морских боёв? Видишь, как редко они сталкиваются с настоящей опасностью? Иначе зачем бы им петлять по отдалённым маршрутам, избегая любых битв, в которых этот бронированный монстр точно победит?
Но вот сумеет ли его команда?..
Алдер разорвал зрительный контакт с сородичем и повёл взгляд по ряду офицерских кают, что тянулись вдоль стен. Каждая была отделена тонкой деревянной перегородкой и лёгкой дверцей – почти формальностью на корабле, где не стоило говорить и делать лишнего, пока не наступит время.
Велион Тремейн.
Имя звучало, как будто кто-то лёгкими ударами молоточков тревожно бил по отдалённым колоколам внутри сознания капитана Алдера. Не в первый раз. Но, может быть, в последний.

Но тычка не последовало. Зато последовало его прямое вмешательство.
– Насколько было возможным, я сам лично сверял показатели уровня воды у кильмаркировки после того, как мы оторвались от погони, – Алдер немного выступил вперёд, выходя из-за спины Фератейна. – Могу подтвердить, что текущая осадка точно соответствует потерянному весу.
Лейтенант поднял глаза на “квартирмейстера”, который смог отвлечь его от изучения бумаг, пока то не стало слишком тщательным.
– Простите, лейтенант. Просто мы впервые оказываемся в подобной ситуации, – неловко поджал губы “Абернети”. – Хотел уточнить: в свидетельстве будет указано, что товар был утрачен вынужденно, под угрозой нападения? Мы не хотим, чтобы в порту прибытия возникли сомнения в законности утери.
– Да, именно поэтому вы сейчас здесь, – слегка нахмурился Тремейн, глядя на него. – Я выдам подтверждение о потере вами груза, – он вздохнул и расщедрился на пояснение. – Оно заверяется печатью фрегата и вашим командным листом. Подпишете оба экземпляра – один останется у нас, второй заберёте с собой. С печатью “Тамерского Вепря” это будет вашей защитой от претензий грузовладельца.
“Квартирмейстер” кивнул в подтверждение того, что всё понял. Тремейн снова занялся своим журналом, отмечая в нём какую-то строку аккуратным почерком, характерным для офицеров старой закалки.
Но нужный контакт уже был установлен. Алдер скользнул взглядом по столу, будто что-то проверяя в бумагах, а затем как бы между делом вновь заговорил:
– Простите, лейтенант… Ещё один вопрос, возможно, не совсем по делу, но... ваша фамилия показалась мне знакомой. Вы случаем не приходитесь родственником... командору Арно Тремейну?
Старший лейтенант на мгновение перестал писать, но почему-то не поднял глаза на “квартирмейстера”.
– Командор Арно Тремейн мой отец.
Тишина в каюте на мгновение стала плотной и как будто бы немного влажной. На самом деле Алдеру было неважно, кем будет этот офицер и как именно он вовлечёт его в личную беседу. Но эта случайность – простое совпадение – в этой ситуации была лучшим, чего можно было пожелать. Алдер широко заулыбался и подошёл ещё на один шаг ближе.
– Какая удача – встретить его отпрыска столько лет спустя! Именно командор Арно Тремейн научил меня всему, что я знаю о морском деле. Его учебное пособие об основах командования эскадрой при береговой линии до сих пор является моей настольной книгой.
Старший лейтенант поднял на Алдера бледные, серые и казавшиеся уставшими глаза.
– Да, это хорошая книга, – подтвердил он без особого выражения, но в его голосе слышалось нечто, граничившее с досадой и разочарованием; вполне возможно, что в самом себе. – А вы служили?...
– Санафгардская экспедиционная эскадра под началом капитана Ролана. Списан по… затяжной болезни, – Рей сделал паузу, оценивая реакцию младшего из Тремейнов. – Но именно наставничество вашего отца в королевской морской академии при Норвальде помогло мне вывести “Саудад” из шторма у берегов Тезеи и тем самым спасти большую часть команды. Возможно, название этого фрегата вам ни о чём не говорит…
Взгляд Велиона, направленный на Алдера, стал чуть внимательнее, но с тем как будто бы утратил бдительность.
– Я тоже служил на “Саудаде”. Мичманом. И да, действительно, это было через несколько лет после того, как некий унтер-лейтенант взял на себя командование после потери капитана и спас корабль от затопления. Выходит, вы – тот самый унтер-лейтенант?..
Алдер сдержанно улыбнулся и слегка развёл обе руки в стороны.
– Бывший. Бывший унтер-лейтенант, сэр. Но да, это действительно был я. Но… так уж распорядилась судьба. Теперь я простой торговец.
Он усмехнулся, едва заметно, почти безрадостно, словно над чьей-то не особенно удачной шуткой.
– Никаких знамён, никаких флагов, никаких мушкетных залпов на рассвете. Только швартовка вовремя и чтобы накладные совпадали. Никто не приказывает, никто не спасает. Но и никто не тонет у тебя на глазах. Честная работа, в сущности.
Алдер слегка перекатился на пятках, будто собираясь замолчать, но всё же договорил, глядя прямо на Тремейна:
– Хотя знаете… если бы мне вдруг предложили вернуться в строй, снова стать частью флотской машины… Я бы, наверное, не раздумывал.  В том и прелесть, и главный недостаток флотской службы – стоит однажды сойти с мостика, и ты сразу становишься частью прошлого. Даже если ещё держишься на ногах. А знаете, что самое странное? Иногда ловлю себя на том, что не могу уснуть без звона сигнальных колоколов…
На лице старшего лейтенанта Велиона Тремейна проявилась смесь эмоций, самыми яркими из которых были сожаление и раздражение. Он бросил перо, которым до сих пор вёл запись, на стол и поднял голову, глядя в глаза стоящему почти у самого его стола Алдеру.
– Вы правы. Действительно, всё так и есть. Но, знаете, вы не первый, кто говорит мне это. “Великий командор Арно Тремейн - мой учитель”, “командор Тремейн – спаситель эскадры”, “он великий преподаватель”, – Велион немного наклонил голову набок, и в его глазах промелькнула неприязненная тень, когда он слегка взмахнул рукой. – Если вы так уж желаете выразить признательность, а ещё попробовать получить рекомендацию лично для себя, то можете подняться на верхнюю палубу. Он сейчас находится там. Капитан “Тамерского Вепря”, как ни странно, и есть Арно Тремейн.
Мир качнулся. Тишина в каюте стала ледяной. Алдер вёл свою игру с тонкостью стилета, спрятанного за улыбкой, и уверенностью хищника, учуявшего кровь. Возможно, он не лгал в своей истории – иначе откуда бы ему был известен случай с “Саудадом”? Но в чём он точно приукрасил – так это в своём восхищении великим отцом, судя по всему, не слишком-то удовлетворённого этим фактом сына. Фигуры, подобные Арно Тремейну, всегда отбрасывают слишком длинные тени, и они, как часто водится, не замечают, даже если закрывают собой более достойных.

Когда оба вампира покинули каюту Велиона Тремейна, оставив старшего лейтенанта в полном неведении о том, кто его только что посетил, они поднялись по трапу и вновь оказались на верхней палубе. Рей бросил взгляд на “Баронессу”, которая в сгустившихся сумерках, в свете горящих на палубе масляных фонарей выглядела будто парящей над водой. Алдер поймал себя на мысли, что никогда раньше не видел её с подобного ракурса. “Месть Баронессы” стояла на воде с той хищной сосредоточенностью, какая бывает у прирождённого охотника перед броском на любую – даже более крупную добычу. В желтоватых отсветах на воде её чёрные борта казались почти бархатными – как образный саван той, в честь которой она была названа. Такую не строят – её вынашивают, как замысел. “Баронесса” не была красавицей в привычном смысле, но в ней было что-то от роковой женщины: строгие линии, опасная осанка, решительность, от которой не отвести взгляд.
И всё же отвести его пришлось.
Возможно, Фератейн смог уловить этот укол, тот самый удар, который пропускает сердце перед последним шагом в пропасть.
– Ты можешь… ненадолго отвести от нас внимание? – тихо попросил Рей, не оглядываясь, но чувствуя все направленные на обоих глаза и уши.

– Это было не десять метров, – немного озадаченно ответил тот, озираясь по сторонами и на секунду потеряв самообладание – но не контроль над ситуацией в целом.
Судя по тому, что на его неожиданный выкрик не среагировал вообще никто, Фератейн сумел каким-то образом влиять и на “Баронессу” – или создать своего рода “пузырь”, внутри которого оба вампира оставались будто под плащом обыденности и неинтересности для окружающих. Стоило разобраться в этом потом. Алдер снова ощутил собственное дыхание и вернул взгляд глубоким тёмно-синим глазам вампира, которые уже не казались ему такими уж чуждыми. Наконец-то Алдер начал принимать, что сам был иным – не таким, как Фератейн – по-своему, иначе. Но сущность человека только что отдалилась от него ещё на десять шагов. А Фератейн – пусть и стоящий на сотню голов выше любого человека – на шаг приблизился к тому, чтобы быть инструментом.
– Я его не знаю. Лично, – сказал Алдер, делая свой тон обычным, а не шепчущим, как секунды назад. – Но каждая портовая крыса, хоть раз в жизни интересовавшаяся чем-то большим, чем деньги, выпивка и женщины, знает, кто такой Арно Тремейн. Может быть, пересекались пару раз. С сынком мне просто повезло. Вечная тень своего отца, – с тихим пренебрежением сказал он, – хотя мог бы стать чем-то большим, если бы старого тираничного ублюдка кто-то привязал к ядру и пустил на дно.
– Говори тише, я сужаю круг, – почти шёпотом сообщил Фератейн. – Поэкономлю силы, могут пригодиться. – он немного нахмурился и бросил быстрый взгляд на “Баронессу”, судя по всему, доволен происходящим вампир не был. – К чёрту сынка. Какие планы дальше?
– А как ты думаешь? – жестоко усмехнулся пират, после чего кивнул на капитанскую каюту. – Сердце “Тамерского Вепря” бьётся за той дверью. Я вырежу его. Тихо и без суеты. С остальными офицерами будет сложнее, но…
– Я могу его вырубить. Шантаж не годится? – тихо уточнил Фератейн, ощутимо прислушиваясь к происходящему в каюте капитана на всех уровнях.
Алдер молча на него уставился. Он начал говорить медленно, с паузами, как плещущиеся волны, которые едва слышно шумели, разбиваясь о борта “Тамерского Вепря”.
– Я… чувствую, что ты не хочешь убивать. Не могу сказать, что понимаю. Но чувствую. Это новое для меня. Я привык доверять тому, что вижу, слышу и могу потрогать. Не тому, что существует в этом… эфемерном поле. Ты чувствуешь его, как своё дыхание. А я – как сквозняк, чужой и пока мне непонятный. Иногда ловлю какие-то отголоски – но это твои ощущения, не мои. Как кривое зеркало, в которое я стараюсь не заглядывать – но не могу, даже если закрываю глаза. И, кстати, я ненавижу шахматы, – Алдер усмехнулся, немного склонив голову набок, и присмотрелся к выражению на лице Фератейна. – Поставь себя на моё место. У тебя на столе два инструмента. Один – сработал сотню раз. Твёрдый, надёжный, он не ломается. Второй – тонкий, сложный, обещает проще и больше… но ты не знаешь, выдержит ли он удар. Вопрос не в морали, Фератейн, – Алдер сделал паузу. – Вопрос в том, что подведёт первым.
Он нахмурился и вопросительно качнул головой снизу вверх.
– Так вот. Я не люблю сюрпризы. Особенно когда на кону всё.

– Я везде не на своём месте, Фератейн.
Алдер, слегка вскинув голову, смотрел в глаза сородичу – а может быть, причина просто была в том, что тот был на полголовы выше, – и отступил на шаг назад.
– Может быть, я просто ищу того, кто будет лучше меня. Выше, сильнее, умнее, – он раскинул руки и сделал ещё шаг, – чтоб смотреть ему в лицо. Чтобы быть на его фоне ничтожным. Но оставаться при этом собой.
Во взгляде Фератейна отразилось что-то, близкое к сожалению.
– Я знаю это чувство. Иногда действительно хочется быть… как все. Не задумываться, не сжигать себя же своими мыслями и пониманием мелочности других. Для этого и телепатия не нужна. Но ты не сможешь. Зато у тебя будут века, чтобы договориться с собой. Если сейчас не ошибёшься. Я не про “Вепря”, если что, – последнее уже было произнесено почти будничным тоном, хотя Фератейн явно не выпускал из внимания ничего и начинал становиться всё бледнее от усталости. – Ну что, мы так и не заверили документы.
Алдер улыбнулся шире, останавливаясь недалеко от мачты, которая одна в обхвате была как полторы мачты “Баронессы” и примерно настолько же выше.
– Чтобы заверить документы, достаточно кого-то одного. Я наведаюсь к капитану. А тебе… возможно, стоит задать старшему лейтенанту дополнительные вопросы. Офицерский состав питается не солониной с сухарями. Говорю это, – Алдер криво усмехнулся, – как бывший капитан-лейтенант.
– Подозреваю, что вопросы следует задать всему старшему командному составу? – многозначительно изогнув бровь уточнил Фератейн.
– Зависит от твоих аппетитов.
Улыбка Алдера обзавелась длинными клыками, а в его глазах заплясало пламя, рождающееся откуда-то из самой бездны. И сейчас он уже демонстрировал это открыто.
– Я думаю, всем будет удобнее, если сегодня они будут глубоко спать.
– Очень глубоко, – с неожиданной кровожадностью ответил Фератейн. – Делайте своё дело, не трогайте меня, пока всё не закончится.
Он отошёл на пару шагов к ведущей на нижние палубы лестнице, но потом затормозил и обернулся к Алдеру.
– Я не смогу поддерживать это, - он качнул головой в сторону равнодушных матросов вокруг, – когда спущусь. Имей ввиду.
Пират было кивнул, собираясь направиться в каюту капитана, но задержал взгляд на вампире ещё на несколько секунд.
– Фератейн, – он усмехнулся уголком губ. – Не задерживайся на корме слишком долго.
Рей огляделся в полной тишине, из которой истаял даже плеск волн и скрип такелажа и добавил:
– Через пятнадцать минут… ищи, куда бегут крысы.
Фератейн кивнул, приподнял брови, словно хотел добавить что-то ещё, но потом отвернулся и направился к лестнице. Волны ментального давления ушли вместе с ним. Казалось, что матросы стали даже двигаться быстрее.