Эилис возвратилась из обители «Плачущих сестер», куда отправилась в поисках ответов на тревожившие вопросы, только прошлым днем. Утром текущего дня она оседлала коня и в сопровождении двух гвардейцев направилась к драконьему камню, чтобы повидать Тирагарда, который почти на неделю остался один.

В обители «Плачущих сестер» Эилис смогла ненадолго отвлечься от тревоживших её мыслей, но о по возвращению в Морвейн они снова набросились на неё, словно свора голодных псов. Кроме того, в стенах крепости её ожидали две новости, каждая из которых вызвала массу смешанных эмоций.

Сидя на спине Урагана, Эилис ощущала, как ветер развевает её волосы и дует в лицо. Жеребец стремительно мчался по тракту, поднимая за собой облака пыли. Однако даже такая быстрая езда не позволяла ей полностью избавиться от навязчивых мыслей. Она словно хотела убежать от них, но они всё равно настигали её.

С приближением к драконьему камню Эилис почувствовала изменение в воздухе. Место, где она впервые встретила Тирагарда, ощущалось ей по-особенному. Когда они, наконец, достигли его, Эилис остановила Урагана, и конь с тихим ржанием чуть приостановился.

– Дальше я пойду одна, – не оборачиваясь в сторону гвардейцев, сказала она, ловко спрыгивая с коня. Подведя скакуна к дереву у самой кромки воды, Эйлис прикрепила повод к ветке. Нежно похлопав его по морде, она сказала, что ему придется её подождать какое-то время.

Гвардейцы последовали её примеру и приготовились ждать дальнейших команд. Они никогда прежде не бывали так близко к драконьему камню, поэтому чувствовали себя неуютно от того, что где-то неподалеку мог быть сарханийский дух, а может даже не один.

Оставив гвардейцев позади, Эилис двинулась к скальной нише. Она находилась поодаль от драконьего камня и была замаскирована засохшими побегами и густой папоротниковой растительностью, окружавшей вход.

Едва вступив в пещеру Эилис отсоединила от железного держателя, прикрепленного к стене, факел и извлекла из своей небольшой сумки кресало. Ударяя им о стену пещеры, она добилась огня и зажгла факел, после чего направилась вглубь.

Эилис, крайне осторожно переставляя ноги по усыпанной камнями дорожке, подняла факел, стремясь осветить пространство впереди. Стены пещеры были исписаны углем. На них изображались разнообразные символами, каждый из которых имел свое особое значение. Рядом с этими символами, а иногда на них самих, были написаны слова на древнем сарханийском, который мог прочесть только тот, кто был знаком с этим языком.

Эилис владела сарханийским языком и успела расшифровать большую часть настенных надписей еще до того, как пробудила дремавшего в пещере духа. Тот день врезался в ее память с невероятной четкостью. По мере продвижения вглубь пещеры, воспоминания нахлынули с новой силой. Вскоре тусклый свет, проникавший из входного отверстия, превратился в едва заметную точку и окончательно растворился во тьме. Единственным источником света теперь служил огонь факела, освещавший дальнейший путь.

Эилис нарушила тишину этого места тихой песней на сарханийском, которую с трудом можно было перевести на всеобщий язык. Однако её смысл был понятен и духам, и тем, кто их призывал на каком-то глубинном уровне.

Сарханийская кровь в наших венах,
Проснись от сна, услышь мольбу творцов!
Врата миров притворены,
Приди, могучий, средь ночных костров!

Эилис шла вперед и пела песню, чтобы Тирагард знал, что это она, а не чужак, как делала всегда, когда сама приходила к нему. Звуки её голоса отражались от каменных стен пещеры и, словно эхо, разносились по запутанным ходам, проникая в самые отдалённые места. И чем глубже она уходила, тем отчетливее становились воспоминания.

На мгновение Эилис снова стала четырнадцатилетней девочкой, которая пробралась в пещеру в тайне от всего под покровом ночи. Она покинула крепость лишь с молодым гвардейцем, заставив лордов совета и собственного отца, который узнал о её поступке позднее, сильно поволноваться.

Эилис знала, что в глубине этой пещеры спит сарханийский дух, поскольку изучала её днем и наткнулась на место, где он отдыхал. Она всегда благоговела перед этими сильными и поразительно прекрасными созданиями и мечтала, как отец и братья, когда-нибудь стать их всадницей. Хотя, «всадниками» они себя почти не называли, предпочитая слова «друзья» или «спутники».

Достигнув входа в пещеру, Эилис сомкнула веки и тихо затянула мелодию, услышанную когда-то от бабушки. Эта песня, слетавшая с её губ, казалась невероятно нежной и заполняла собой каждый уголок. Продвигаясь вглубь, она знала о месте, где покоится дух, и понимала, что гнев его может обратить её в пепел, если она вызовет неприязнь или просто попадёт под плохое настроение. Но в тот момент это её почти не заботило.

Увидев духа, Эилис на мгновение замолчала, но снова начала петь, когда он пошевелился и гулко выдохнул воздух из широких ноздрей, обдав её теплом. Держа в руках факел, она протянула руку к его чешуйчатому носу. Прикоснувшись к нему своей маленькой ладошкой, девушка ощутила под подушечками пальцев что-то вроде невидимого толчка.

Подпись автора

В ад перед тобой
В рай после тебя
Вместе с тобой что можно
Вместо тебя все то, что нельзя

Хронология